Она стояла в дверях у него за спиной, и Юнас угадал в ее запыхавшемся голосе улыбку. Он принялся поспешно расставлять чашки и раскладывать приборы.
Отец изумленно уставился на него. В лунном свете, пробивавшемся из-за штор, Юнас разглядел на его щеках слезы.
— Они гуляли с собаками, ну и… короче, сам увидишь.
— Мой мозг, Холм, повредился в результате профессиональной деятельности. В настоящий момент он анализирует куриную тушку.
— Я так не считаю, — остановил ее Харри. — Я не считаю, что ты лучше, чем ты есть на самом деле.
— Кричи теперь, милая Сильвия. Потому что больше тебя никто не услышит. Никогда.