Раньше Бьёрн Холм пользовался бриолином, но потом решил, что это, пожалуй, слишком радикально. С другой стороны… может, и стоило дойти, так сказать, до конца.
Бёрре Хансен снова покачал головой, но в позе его больше не чувствовалось уверенности.
— Бог ты мой! — Хаген тяжело поставил локти на стол и опустил лицо на руки. — И эта баба все время была тут. Ты понимаешь, что это значит?
— Я же полицейский, Юнас. Я стараюсь найти твою маму.
— Берите-берите. Лучшего места для курения тут не найти.
Полицейский прекратил возиться с пуговицами на рубашке, и краска стала подниматься по шее, как ртуть в термометре.