— Так поедем сейчас и выясним. Садись в машину, подберешь меня на Стургата.
Он положил трубку. Вспомнил слова Хагена о генералах из Пентагона, которые жаждут настоящей войны, и выдернул ящик стола в тщетных поисках обезболивающего.
Харри уже засовывал телефон в карман, когда чья-то тень заслонила ему свет.
Ракель стояла в кухне у окна и смотрела во двор, на деревья, которые загораживали соседские окна. Она как-то выступила в местном совете с предложением срубить два-три дерева, чтобы стало хоть чуть-чуть побольше света, но натолкнулась на молчаливое несогласие, впрочем, такое отчетливое, что она больше никогда об этом не заговаривала. Еловые ветви скрывали все и всех, и именно это ценилось жителями района Холменколлен. Снег все падал и падал на город, на холм, по которому осторожно крались друг за другом «вольво» и БМВ, возвращаясь домой, к гаражным воротам с электроприводом, горячему ужину, приготовленному подтянутыми женами (тренажерный зал, годичный академический отпуск, редкие консультации практикантов).
— Тогда, старший инспектор, — улыбнулась Рёдсмуэн, — я скажу, что вы можете продолжать придерживаться того мнения, которое у вас есть.
— Это, наверное, мама не хотела, чтобы снеговик замерз.