— В Норвегии всего около восемнадцати тысяч врачей. А знаете, сколько болезней существует на свете? — Ветлесен кивнул на свои дипломы на стене. — Болезнь Фара случайно оказалась в программе курсов по заболеваниям нервной системы, которые я посещал в Швейцарии. У нас в Норвегии болезнью Фара не занимается никто. Вот так я и стал специалистом по этой болезни, хотя, разумеется, не успел изучить ее достаточно глубоко.
— Ну, так что тебе рассказала близняшка Сильвии?
— Но у него, — добавил Мюллер-Нильсен, — были замечательные аналитические способности и интуиция. И сильная воля. Как будто им двигало что-то… Не знаю, какое слово подобрать… Железный Рафто был сторонник крайних мер. Да и все, что с ним произошло, говорит само за себя.
— Измеритель влажности, — пояснил человек и посмотрел на что-то вроде индикатора. — Я так и думал. Вы уверены, что не видели ничего необычного? Не улавливали никаких непривычных запахов?
— Хм. Так вот почему ты не захотела сходить к нему в гости, когда мы были в Бергене.
Город лежал в чаше гор, ее крутые края высоко вздымались почти по окружности, и только в сторону фьорда оставались какие-то — слабые, впрочем — позиции для отступательного маневра. Геологи утверждают, что Осло построен в кратере потухшего вулкана. И в такие вечера, как сегодня, Харри представлял себе, что огни города — это дырки в земной коре, сквозь которые просвечивает бурлящая лава. Глядя на район Холменколлен, белой точкой светящийся на дальнем склоне напротив города, он пытался угадать, где находится дом Ракель.