— Правда? — сказал я, облегчение затопило меня, как холодная вода. — Чудесно и давно пора. А кто он?
Я стиснул зубы, не выпуская первые слова, и сделал глубокий вдох.
Пожалуй, я пропустил бы весь тот вечер. Я избавил бы вас от этого ужасного груза, если бы один момент не был важен для всей истории — прямо-таки жизненно необходим. Это своего рода дверная петля, на которой поворачивается история, — можно сказать, здесь она и начинается.
Наконец я продал свой жребий отчаявшемуся ре'лару из артной по имени Джаксим. Я выдержал трудную торговлю, продав ему свой жребий за шесть йот и услугу, о которой расскажу позже.
Но я его не слышал. Певец и все остальные были так же далеки от меня, как дно Сентийского моря.
Он сделал короткий гневный жест, словно вбирающий в себя все вокруг: разбитую бутылку, стойку, весь мир.