Квоут мягко улыбнулся и оглядел комнату, словно запечатлевая ее в памяти. Хронист обмакнул перо в чернила, и Квоут, опустив взгляд на свои сложенные руки, умолк на три долгих вдоха.
Пару секунд Коут и Баст смотрели на все это словно завороженные, а затем слаженно и гладко включились в происходящее. Коут заулыбался и стал разливать напитки. Баст бросился на улицу: посмотреть, есть ли лошади, нуждающиеся в стойлах.
Потом он увидел глаза Квоута. Они потемнели и из зеленых превратились почти в черные.
— Правда? — сказал я, облегчение затопило меня, как холодная вода. — Чудесно и давно пора. А кто он?
Я стиснул зубы, не выпуская первые слова, и сделал глубокий вдох.
Пожалуй, я пропустил бы весь тот вечер. Я избавил бы вас от этого ужасного груза, если бы один момент не был важен для всей истории — прямо-таки жизненно необходим. Это своего рода дверная петля, на которой поворачивается история, — можно сказать, здесь она и начинается.