Граждане славного Феана почитали обитателей горного Ирча варварами, вчера спустившимися с оных же гор, «и что же они понимать-то могут?». Ирч, в свою очередь, презирал «в грязи утопших» скирингсальцев, а те, не оставаясь в долгу, избрали объектом насмешек феанских «рыбоедов». Не переставая велись тяжбы об охотничьих и рыболовецких угодьях, о том, кому где валить лес, кому где тянуть дорогу или копать шахту. Всякая ярмарка служила не только местом торга — там с завидным постоянством встречались драчуны всех городов и под дружное улюлюканье сотоварищей наминали друг другу бока. Не проходило и года без настоящей войны, пусть и небольшой по меркам Навсиная или Некрополиса: наемные терции сходились возле пограничных столбов, сталкивались и отступали, унося убитых, после чего межевые камни переносились на лигу-другую в пользу «победителей» — с тем чтобы через год, весьма вероятно, вернуться на прежние места. Никому из городов так и не удалось объединить под своей властью все земли от моря до Вилосского хребта — хотя многие посадники пытались. Толкались боками и деревни, даже «принадлежа» к одному и тому же городу. Здесь также весьма рьяно охотились за «ведьмами», не потому, что эти края так уж сильно страдали от Гнили (она правила бал большей частью в пределах густонаселённого Навсиная), а в силу, как заявил объяснявший всё это Ксарбирус, «извечной склочности обитателей сих мест».