Но когда наклонился к мальчику и заглянул под одеяло, то сильно испугался: что-то в сыне надломилось. Навсегда. И уже никак этого не исправить.
— А может, думаем: «Лучше бы я вообще не родился»?
— Но ведь истории должны быть с хорошим концом.
Все покрыто толстым слоем пепла. Мусор в проходах. Чемоданы, снятые с верхних полок, распотрошенные, лежат на сиденьях бог весть с каких времен. За исключением стопки бумажных тарелок, что он нашел в вагоне-ресторане, и сдул с них пыль, и засунул за пазуху, ничего нужного больше в поезде не осталось.
Старик ничего не сказал, только стоял и вглядывался в наступающий день.
— Ну да, если не сворачивать и не блуждать.