— Понял, понял, понял! И у меня пятнадцать десятков. И у Фреки самое меньшее триста. С преизлихом хватит. Безумца — в железа! Король пал, да здравствует король! Король Брего!
— Да, я начал бы новую войну, — с неожиданной прямотой заявил Олмер. — Я хочу поквитаться… нет, не с Арнором и Гондором, и даже не с эльфами Средиземья — насколько я понимаю, они все уже покинули Смертные Пределы. С кем? Догадайтесь!.. — Он усмехнулся. — Хотя и от Средиземья я бы не отказался. Видите ли, я дал клятву…
Из-за плотной стены воинов Эовин не смогла как следует разглядеть лагерь — а вот Серого он, похоже, и вовсе не интересовал. Он надменно взирал куда-то поверх голов всадников; но Эовин не могла не чувствовать страшного напряжения, охватившего ее спутника, — напряжения, преодолеваемого столь же страшным усилием железной воли.
И тут Фолко стало по-настоящему страшно. Он вдруг осознал, что уже был готов, под каким-либо предлогом выбравшись отсюда, отдать приказ своей избранной сотне занять оборону вокруг королевских покоев и убивать всякого, кто посягнет на Эодрейда. Хоббит словно наяву увидел Брего, размахивающего широким мечом, и неровный строй воинов, что шли за ним на приступ… Фолко помотал головой, усилием воли отгоняя страшное видение.
Санделло дернулся, как от удара. Казалось, что вот-вот прозвучит «да»; но вместо этого горбун лишь плотнее сжал зубы и отрицательно покачал головой.
— Спасибо тебе, Фолко, сын Хэмфаста. Мое заточение кончилось! И теперь я поквитаюсь за все!