Я считал шаги и через каждые полмили просил Крошку вызывать станцию. Она была за горизонтом, но, может быть, их антенна достаточно высока, чтобы засечь нас. Мэмми тоже говорила с Крошкой, говорила все, что угодно, лишь бы не дать ей потерять сознание. Ее воркованье помогло экономить силы и мне.
На это у меня было несколько ответов, и все неправильные — я их уже обдумал во время заключения.
— Но, профессор, Крошка ведь намного умнее меня. Она то и дело оставляла меня в дураках!
— Ладно, Крошка, извини! Оставим ссоры на потом. Я тебе дам фору на два укуса.
— И поэтому ты вылез из своих резиновых кальсон?
Я все продумал очень тщательно, потому что поход по Плутону, да еще ночью, это вам не прогулки в саду. Итак, отсчитав тридцать секунд и успев за это время привязать веревку к стойке, я открыл глаза. И ни черта не увидел! Ни единой звезды. Даже небо и землю различить не мог. Я стоял спиной к туннелю, шлем скафандра закрывал мое лицо, я должен был видеть дорогу, но не видел ничего.