— «Что-то в этом роде», — повторила она. — тебе кажется, что ты поправляешься?
— Боюсь, что эти ступеньки меня не выдержат. Да и вряд ли я пролезу в люк в «Оскаре».
Если легко понять «здравствуй» и «хорошо бы поесть», то изложить такие понятия, как, скажем, «гетеродин» и «аминокислоты» куда сложнее, пусть даже в языках собеседников и существуют схожие понятия, Когда же в языке одного из них нужной конструкции нет, беседа обрывается. Поэтому мне трудно было беседовать со своими медиками — я не понял бы их, даже если бы они говорили по-английски.
— Все проспал, значит? Ничего не видел? Я тебя потому и разбудил, что мне страшно, договорить с живой душой хочется.
Их оратор находился достаточно далеко от меня и не мог парализовать мою волю своим видом, поэтому после первого приступа страха, скрутившего мне живот при звуках этого голоса, я пришел в себя и начал слушать более или менее рассудительно. Начал он с полного отрицания какой-либо юрисдикции этого суда над его планетой. Он нес ответственность лишь перед своей матерью-королевой, а она — лишь перед своей повелительницей, во всяком случае, так это звучало в английском переводе.
— Крошка, у нас каждая секунда на счету, а мы только и делаем, что болтаем. Пошли, держись за мной.