Денис задумался, с этой точки зрения на карьеру он еще не смотрел. Оценивать свою жизнь размером полученной семьей страховки — это как-то не укладывалось в его голове. Он замялся, пытаясь подобрать нужные слова, успокоить Стюарта, но тут подали команду на взлет.
Денис пренебрежительно наклонил голову к плечу.
Звонкий сигнал внутренней трансляции оторвал его от этого волнительного подсчета.
Но его вызвали в срок, и, на секунду прикрыв глаза, Майкл миновал гостеприимно раскрывшуюся дверь, прошел в аудиторию. В отличие от большинства известных ему аудиторий, вход в этот зал оказался прямо напротив трибуны, так что вошедший оказывался в некоем, постепенно понижающемся ущелье между креслами. А в остальном — ничего необычного: выкрашенные в светло-синий цвет стены, высокий потолок, окно во всю левую стену, большой экран над трибуной. И простой длинный стол, за которым сидели пятеро членов комиссии по распределению грантов. Четыре пожилых мужчины и моложавая женщина, Кадди Эдельштейн, доктор математических наук из университета Аделаиды. Ученый — так себе, но член Совета Лиги по науке, гениальный администратор и хозяйственник. Председатель комиссии.
— Герметичное убежище, заглубленное на десять метров, с системой фильтрации воздуха, запасами еды и запасным выходом, — терпеливо разъяснила Мария и несколько удивленно поинтересовалась: — Ты что, не слышал о программе «Я буду жить»?