— Это ты мне внучка. И помощница, и нянька, и утешительница. Я тебя люблю. А он паук. Его дед и отец мне всю душу выпили. И он тебе выпьет. Выгони его.
Да что же это такое, в самом-то деле! Сроду она бессонницей не страдала. Страдала от недосыпу — это да, это у нее практически всю жизнь. В смысле — всю сознательную жизнь, с тех пор, как у нее появились Вера-Надя. А до этого, еще в той, бессознательной и в общем-то бессмысленной, жизни был спорт, жесткий режим, тренировки под наблюдением врача, кормежка под наблюдением врача, сон под наблюдением врача… Только работа и институт были не под наблюдением врача.
— Гипотеза! — изумилась Наталья. — Ты хоть знаешь, что это такое?
— Понял, — с готовностью сказал Костя. — Сделаем. А хозяйке-то когда сообщать?
— Собирайтесь, сударыни, время теряем… Только самое необходимое, личные вещи. Для жизни у нас все есть. Да, Пулька? Но вот эту вазу с цветами я бы на вашем месте с собой захватил… Такая красота. И самовар тоже. Самовар у нас есть, но электрический. А этот — совсем другое дело. На балконе можно ставить. И мне бы с близнецами познакомиться. Что за мальчики? Где они сейчас? Быстро найти можно?
— Ужас… — Полина распахнула глаза, сильно побледнела и обеими руками прижала скомканный платок к горлу. — Это я… Это я хотела его смерти. Я вчера Вере-Наде сказала: чтоб он сгорел… Бэтээр, почему он обгорел? Как? Какой ужас…