— Сириус знает, что не должен уничтожать ваш портрет, — сказал Дамблдор, и Гарри сразу вспомнил, где он слышал голос Финеаса: этот голос шел из пустой рамы в его спальне на площади Гриммо. — Вы передадите ему, что Артур Уизли тяжело ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер скоро прибудут к нему в дом. Вы поняли?
— Ну что ж, пора нам и восвояси, — вздохнула миссис Долгопупс, натягивая длинные зеленые перчатки. — Рада была познакомиться с вами, молодые люди. Невилл, брось обертку в урну, она тебе их столько надавала, что впору уже комнату обклеивать.
— Не обращай внимания, — сказала Чжоу. — Она вообще-то не хочет ходить — я ее утоворила. Родители велели ей не раздражать Амбридж. Понимаешь, ее мама работает в Министерстве.
— Так, если это все... — сказал Гарри и встал. Ему отчаянно хотелось побыть одному, поразмыслить. Может быть, послать весточку Рону, Гермионе или Сириусу.
— Еще как сделаю, — мрачно сказала Гермиона. — Если вы сами хотите глотать эти идиотские штучки, глотайте сколько угодно, но давать их первокурсникам я не позволю!
Гарри чувствовал, как ярость жжет его изнутри, пылая в ужасной пустоте, наполняя его желанием покарать Дамблдора за это спокойствие и эти ненужные слова.