Она взялась за сапоги, наклоняясь так, что небольшие груди стали видны почти целиком, переставила к стене, а дальше работала веником, всякий раз поворачиваясь и нагибаясь так, что я видел только округлый пышный зад.
– Да-да, – согласился Барсук бодро. – Их было впятеро больше, сам видел!
Конунг перевел дыхание, рука его красивым жестом бросила меч в ножны, а сам он выпрямился и мигом из воина превратился в правителя.
– Я клады не нахожу, а отбираю. У драконов, волшебников и всех-всех, кто не отдает добровольно. А при чем клад?
– Будь нашим гостем, человек Дик. Я аянбек Гегоо. Это мой брат Геглоу, а вон тот молчун – Кетлоу. Здесь в пещере все – мои дети! А в соседней – внуки, тоже аянбеки… Вообще-то мы и есть аянбеки, это вы нас зовете ограми.
Со стороны лагеря троллей несет старой тиной, ряской и дохлой рыбой. Там веселья еще меньше, при отступлении не успели вынести даже раненых. У костров только те, кто сумел уйти своим ходом. Но даже если отступление превратилось в бегство, здесь все равно больше зеленокожих с оружием в перепончатых лапах, чем воинственных кентавров в стане верховного вождя Каменное Копыто.