– Понимаю вас, – сказал я с набитым ртом. – Горько верить, что гибнут даже за правое дело! Но такое почему-то случается. Бьем не только мы, что вообще-то правильно и законно, но бьют и нас, что ни в одни ворота не лезет!
Она посмотрела на меня несколько удивленно.
Я посмотрел в сторону Диолда и смачно плюнул ему под ноги. Конечно, недоплюнул, не верблюд же, но все намек поняли отчетливо. Рогозиф охнул и даже отодвинулся от меня. Поклонники Диолда заговорили оживленно, сам призовой герой нахмурился, посмотрел по сторонам, словно ищет пути отступления, знаю этот тип людей, у них все на пиаре, а мастерства предъявить не могут, но поклонники галдели и указывали на меня пальцами.
Вдали засверкало нечто ярче золотых песков, ярко-пурпурный в лучах заходящего солнца город. А днем, думаю, сверкает как гора из чистейшего снега, здания там то ли из белейшего мрамора, то ли из предельно белого песчаника. Я ускорил полет, но опоздал: солнечный диск соскользнул за темный край земли, везде лег полумрак, а багровые лучи свирепо бьют из-за горизонта и освещают только кучевые облака в небе, делая из них пылающие горы.
– Он же мудр, как все мои советники!.. Да куда там им, дураки все. Он их всех вокруг пальца обведет!
Убедившись, что жив и даже здоров, он ликовал сдержанно, как подобает мужчинам, и недолго, мы же люди дела, вскоре помрачнел и начал оглядываться с нарастающим раздражением. Я обходил пещеру, спереть в самом деле нечего, только перевернутый стол да мокрые осколки стекла, а в стенах блестят острые сколы гранита, а вовсе не бриллианты.