– Иначе кто бы его заметил, – вставил Иронгейт желчно.
У парадного входа в королевский сад остановились двое обнаженных до пояса кочевников на резвых конях. Стражи с ними о чем-то спорили, голоса становились все злее, но степняки настаивали, горячились, наконец перед ними ворота распахнули, сыны степей с ходу пустили коней в галоп, промчались, вскидывая копытами комья земли, и пропали за цветущими декоративными деревьями.
Раберс замялся, взглянул на собравшихся испытующе.
– Элеонора, – спросил он чужим голосом, – что стряслось? И вообще почему эти камни здесь?
– Насчет лапок гарпий, – сказала она рассерженно, – теперь весь двор судачит!.. В жизни не пробовала такой гадости! И даже не верю, что их где-то едят.
Не выпуская обнаженный меч, я приблизился к столу. Тонкостенные колбы образуют целую пирамиду, по кругу их двенадцать, а еще в центре такие же штуки в три ряда. Я прикусил губу, неохотно признаваясь перед собой, что мои чувства не всегда угадывают.