Язвительные насмешки впивались в нее словно копья, но она предпочитала все или ничего. Амандина отрегулировала электрокардиограф, электроэнцефалограф и затем подарила мне слабую улыбку, хотя оскорбления продолжали литься потоком.
— Рауль Разорбак. Можешь звать просто Рауль. А тебя?
— Мы студенты школы журналистики, хотели бы взять у вас интервью.
Как-то в среду после обеда, когда мы сидели на скамейке и молча созерцали облака, раскинутые над кладбищем, Рауль достал из портфеля толстую тетрадь и, открыв ее, показал мне страницу, которую он, должно быть, выдрал из книги про античную мифологию.
Я хотел оказаться где-нибудь в другом месте, заниматься чем-то другим. Никогда не принимать участие в этой операции.
Весь ангар дрожал от радостных криков. Мы втроем обнимались, как ненормальные.