– Товарищи! – сипло и с трудом произносит комиссар. – Прошу вас принести небольшую пользу… Штаб меня на этот вопрос щупал, а я им: ша, говорю, моим хлопцам это ничего не стоит. Они у меня алгеб-ру, как семечки, грызут. Всех неизвестных в известных определяют – и точка… Вот, значит, ребята… Кто хочет оказать пользу революции?
– Тоже свобода, нечего сказать! – говорил он. – Были парни – гвоздь! А теперь зубрилы-мученики. Вы еще отметочки попросите ставить. Тьфу!
– Был ты мне товарищ, – еще тише сказал Степка.
– Все швамбраны погибли, как гоголь-моголь, – сказал неожиданно Оська.
«Здорово, Степка, – скажу я. – Дай пять… (Толь-ко не жми, а то у меня руки отекли…) Вот видишь, Степка, я теперь главный мужчина в доме и запретил контрреволюцию с теткиной стороны. Немножко проголодался, но это ничего. Буду есть тыквенную кашу до победного конца».
– Меня Ося. А почему вас тогда называют Воблый Глаз?