– И я не знаю, – говорит Ося. – И папа не знает, и дядя. Никто.
С тех пор я боялся близко подходить к забору. Поэтому, когда ребята выбрали меня делегатом на женский двор, я вспомнил «Гала-Петер», начальницу, розовый бантик и отказался.
Комиссар ничего не сказал. Он что-то черкнул в блокноте и быстро вышел.
– Тетя! – спросил он. – Тетя, а зачем на вас борода?
– Особый отдел, пожалуйста, – сказал особым голосом папа. – Занято? Тогда соедините меня с Чека.
Затем о значении науки я услышал в гимназии. Но могущество науки здесь не доказывалось так наглядно, как в Аннушкином фокусе. С кафедры низвергалась и запорашивала наши головы наука, сухая и непереваримая, как опилки. О гитике никто из учителей также не смог сообщить что-нибудь определенное. Второгодники посоветовали обратиться за разъяснением к латинисту.