Итак, теперь приходится по восемьсот с чем-то тысяч на нос. И среди оставшихся в живых нет ни одного сколько-нибудь похожего на убийцу.
– Не стой на виду, – велел я Морли и побежал к дому.
– Понимаю, – хмыкнул Морли. – У этих-то неполадок выше головы.
Невероятно. Их убивают – одного за другим, а они точно слепые. Может, дело в военной выучке? В начале кампании в моей роте было двести офицеров, сержантов, солдат. Через два года из тех, что воевали с самого начала, осталось восемнадцать человек. Убивают одного, другого, через некоторое время начинаешь принимать это как должное. Живешь себе, пока можешь, покорно ждешь своей очереди – и становишься абсолютным фаталистом.
– О чем это вы, ребята? – громовым голосом вопросила кухарка.
– Хорошо, – пискнула она. Да, девчушка перепугалась до смерти. Да и неудивительно, я сам струсил.