– Я надеялся, но не очень верил, что ты сможешь работать, не выдавая себя.
– Хорошо. – Я верил в познания Рока, а слова об очной ставке и вовсе ласкали слух.
– Морли? – Я поднял бровь чуть ли не на фут. – Штучки твоего приятеля-лекаришки?
Картина не утратила выразительности, но теперь стали заметны и детали.
– Ничего не могу поделать. Озноб бьет, – пояснил я.
Бам! Это он отпустил доску. Дверца открывалась наподобие крышки у бочонка с мукой на кухне, когда она закрывалась, снаружи ничего не было видно.