Тем не менее утром я возненавидел лишь свое бренное тело. Я ощущал себя столетним старцем, но голова была ясная – не считая простуды. Я поцеловал Дженни в лобик, в носик и в подбородок и только потом заторопился к себе – пока не проснулись домочадцы.
– Я думаю, убийца работает в одиночку, значит, у нас все время будет численное превосходство – двое на одного.
Она раскололась. Захлебываясь то смехом, то слезами, она выдавала себя – и ни капли смысла не было в ее бессвязном лепете.
Во что именно, я толком не разглядел. Но подозрение у меня появилось.
Я ободряюще хмыкнул. Кухарка не реагировала, тогда я попробовал спросить напрямую.
– Брэдон тоже видел. Он нарисовал ее портрет.