Морли промычал нечто невразумительное, глаза его стали совсем стеклянными.
– Сержант, в армии я ни разу не встречал никого из ваших парней. Кто-нибудь из них знал Секстона?
– Боже праведный! – повторил я. Она выглядела, как… словом, краше в гроб кладут.
Эх, не умеем мы довольствоваться малым. Жадность нас погубит. Наверное, я надавил слишком сильно. Кухарка обиделась: в конце концов она не обязана говорить. Она недружелюбно взглянула на меня и до ужина не проронила больше ни слова, только огрызалась и распоряжалась.
Питерс неутомимо загружал навоз на тележку и ворчал что-то себе под нос.
– Тебе виднее. – Я тоже говорил очень серьезно. – Но кто же это был?