Он отхлебнул кофе и блаженно зажмурился. Ублюдок.
– Знаю, знаю. – Голос у нее зазвенел от напряжения. – Выбора нет. И времени спорить – тоже.
Молясь, чтобы комната не вспыхнула ярким костром, я включил настольную лампу.
– Угу. Кажется, они старые враги. Когда Широ предложил им себя, у Никодимуса был вид как у ребенка рождественским утром.
Ортега достал из кармана сотканную из белых и серебряных нитей ленту. Даже не напрягаясь, я ощутил исходящую от нее защитную энергию. Недоверчиво покосившись на меня, он повязал ее на левое запястье.
Она оглушенно кивнула, и я толкнул ее вперед, в направлении прачечной.