– Трава такая зеленая. Февраль ведь на дворе, а трава зеленая. Тебя это не удивляет?
– Мне некогда играть в притворство! – рявкнул я. – Кончайте ломать комедию.
– Большинство Красных предпочло бы сохранить тебе жизнь. Пока ты дышишь, у них остается повод продолжать войну.
Надо было что-то ответить, но злость боролась во мне с чувством вины, так что слова подбирались неважно.
– Возможно, – произнес он наконец. – С Ульшаравас.
А потом он снова сунул руку в рюкзак и вытянул Плащаницу. Он аккуратно сдвинул одеяло к ногам девушки и осторожно накрыл ее Плащаницей, подобрав свисавшие углы, чтобы они не касались пола. Он накрыл ее одеялом поверх Плащаницы и сел на стул, низко опустив голову. Я плохо представлял себе Джона Марконе молящимся, однако губы его повторяли одно и то же слово: «Пожалуйста».