Лицо его утратило всякое выражение, и он не ответил.
– Нет, – повторил Боб едва слышно. – Отдыхать.
Я сделал попытку. Онемевшие руки и ноги отказывались слушаться.
Он с опаской взял ружье, я повернул ключ в замке зажигания, и Жучок взревел, оживая. Ну, не взревел. Не совсем. «Фольксваген-жук» не умеет реветь, как, скажем, «феррари». Он взрычал, и я рванул с места прежде, чем священник успел захлопнуть дверцу.
Змея извернулась, готовясь к броску, но я уже отступил в сторону. В дверь вступил Майкл, на его небритом лице застыла угрюмая решимость. «Амораккиус» сиял белым светом. Человек-змея с шипением повернулся к нему. Майкл рубанул мечом плашмя, параллельно земле, но тот поднырнул под удар и, переливаясь чешуей, бросился к выходу.
Это звучало убедительно. Это изрядно пугало меня. Я повернулся и зашагал к выходу.