У Родригеса заходили желваки, но обиду он проглотил. Не ответил.
– Если не вдаваться в философские и теологические тонкости, то атеизм – это вера в то, что нас с тобой не существует.
Внутри штаб-квартира свамперов практически не отличалась от десятков аналогичных мастерских. Часть ангара служила демонстрационным залом: здесь стояло несколько готовых к продаже мотоциклов и здесь же ставили свои машины байкеры. Далее располагалась рабочая зона с многочисленными станками, инструментальными шкафами и верстаками, которая заканчивалась металлической перегородкой. За ней, по словам свамперов, находились склады и подсобные помещения, но так это или нет, знали только они.
Мужчине в черном было плевать, что перед ним без. Он неуловимо быстро взмахнул свободной рукой, и Денисов упал на колени, рефлекторно пытаясь пережать разорванную сонную артерию. Второй бросившийся наперехват офицер (двое остальных прикрывали Матильду) упал, пронзенный тростью насквозь. А крики тех, кто стал свидетелем двойного убийства, потонули в шуме паники.
Урзак прыгнул. Но не вперед – назад. Спиной. Отскочил метров на пять или шесть. Или переместился? Или ей показалось? Эмира могла бы решить, что ошиблась, что ей почудилось, возможно… если бы не смельчак. Он тоже отпрыгнул. И тоже спиной. И тоже не меньше, чем на пять метров. Только что невысокая фигура находилась под фонарем, и вот она едва ли не рядом. Ибо ни тот, ни другой не остановились: увидели друг друга, прыгнули и побежали в разные стороны.
Денисов исполнил долг до конца. Исполнил образцово.