Они скрылись в тени каменной ограды Грейсленда. Я поперхнулся и оглянулся на двери магазина.
Ручка нашлась, и следующие десять минут я делился с ней подробностями. Она проглотила их, время от времени задавая мне каверзные, наводящие вопросы, и вытянула из меня всю историю с быстротой, которая показалась бы мне невероятной, не происходи все это со мной. Да, подумал я, репортер из нее отменный. Даже жаль, что время и талант она тратила на освещение сверхъестественного, во что большинство людей отказывается верить испокон веков.
В душе моей шевельнулся гнев – не испепеляющая короткая вспышка, но что-то глубже, темнее, спокойнее и на порядок опаснее. Ярость. Ярость на то, что такое смогло произойти с кем-то, таким самоотверженным и заботливым, как Мёрфи. Ярость на то, что эта тварь использовала мою силу, мое лицо, чтобы подобраться к ней и причинить ей боль.
– А... – неуверенно произнесла Сьюзен. – А что это делают ее руки? Это так вампирам положено?
– В своем кабинете, – пробормотал Столлингз. – С тобой.
Я откинулся на спинку кресла и ощутил, как рот у меня растягивается в блаженной ухмылке.