— Я хочу только, чтобы ты знал больше, чем всякие там люди сочтут безвредным тебе сообщить, — сказала она.
В холле мебель с обивкой, искусственные пальмы и цветочки.
И, если материнство — новый Бог, единственное святое, что у нас осталось, — то я убил Бога.
«Надеюсь, это немножко поможет», — написала она поперёк внизу чека.
— Клёво, — говорю ей. — Сейчас же 1734-й, помнишь? Пятьдесят процентов детей умирали при родах.
Все в Колонии Дансборо просили передать привет, говорю ему.