— Значит, — говорит она. — Дело тут совсем не в сексе. Ты просто не хочешь, чтобы твоя мать выздоровела. Ты просто не умеешь ладить с сильными женщинами, и считаешь, что если она умрёт, то твои связанные с ней заботы тоже.
Даже если ботинок мал, подожмёшься под размер.
— Не перестаю думать, как ужасно было то, что я сделала.
Она потянулась открыть дверцу и больше не замолкала. Днями и днями.
Мимо проходит человек из обслуживания, и рыженькая заказывает два двойных бурбона.
— Хорошенькая, — заметила мамуля, глядя на картинку женщины, улыбающуюся с коробки. Заменила пузырёк внутри на другой. Все пузырьки — из одинакового тёмно-коричневого стекла.