— Ударь меня, — говорит. — Только не слишком сильно и не слишком легко. Ударь с такой силой, чтобы я кончила.
Ни одна природная дурь не срабатывала нормально: ни курение мейза — шелухи мускатного или земляного ореха. Ни семена укропа, листья гортензии или латуковый сок.
Не смог драть, пялить, пихать, пороть, трахать. Все те эвфемизмы, которых не случилось.
Радио орало, что, кажется, пассажиры покидают транспортное средство.
— Последний раз одним глазком на реальность, — сказала она. — И пойдём завтракать.
— Хорошо, — обхватывает розовый свёрток покрепче и просит. — Пусти, братан, а то уже тяжеловато.