Второй байкер, Рус, тоже открыл пиво, но пить не стал. Наполнил бокал и молча уставился на пенную шапку.
Фань чувствовал дыхание родной Традиции. Чувствовал сердцем, душой. Он прошептал несколько слов и начертал перед собой иероглиф. Сосредоточился. Глубоко вздохнул. И вдруг понял, что очертания скал становятся нечеткими, смазанными. Расплывался перед глазами луноход. Погасли звезды, но тьма не наступила. И паника не пришла, ибо острый ум мастера подсказал, что цель достигнута. Он стоит на пороге.
– Страховка еще никому не мешала. – Эмира вытащила из лифа сложенный лист бумаги. – Прочитай.
«Тебе нужна откровенность? Посмотрим, насколько честен ты сам».
– И если бы директор Кауфман приехал на карнавал, мы бы его потеряли.
– Урзак рассказал тебе, почему у него механические руки? Даже не пересаженные – механические. Мертвые. Рассказал?