Коконнас и Ла Моль вскрикнули от удивления.
– Смотрите, государь, – отвечал флорентиец, показывая звезду, просверкивавшую сквозь черную тучу. – Это не я говорю вам это – это говорит она.
– Зачем же я так поступлю? Ведь я же сказал вам, что я ваш друг! Говорите правду!
– Я знаю, что ваше величество – отец народа, – пролепетал Морвель.
Он бросился к ее ногам, оставив на ковре широкий кровавый след.
– Но, – продолжал Генрих, – гугеноты не единодушны, и де Муи, при всей его храбрости и честности, все же представляет только часть партии. Другая же часть, пренебрегать которой нельзя, не утратила надежды возвести на трон Генриха Наваррского, который сперва заколебался, но потом мог и передумать.