– А-а! Вот и наш пьемонтец! – воскликнул Морвель.
В самом деле, если бы на этом празднестве вдруг очутился особо одаренный наблюдатель, способный видеть будущее, чего, к счастью, не дано людям, и способный читать в душах, что, к несчастью, дано лишь Богу, он, конечно, насладился бы самым любопытным зрелищем, какое только может представить вся печальная человеческая комедия.
– Каждую неделю или каждые десять дней – или с гончими, или соколиная.
– Не знаю. Во всяком случае, будь я на вашем месте, чего, слава Богу, нет...
– А дальше я был в таком восторге, что не обратил внимания на четырех мерзавцев, от которых насилу унес ноги. И теперь, – продолжал Ла Моль, – сердце мое радостно забилось, когда я нашел обрывок моего пера; я его поднял, чтобы сохранить на память об этой райской ночи. Но меня мучит мысль о том, что сталось с моим товарищем.
– Хороша брачная ночь! – прошептала королева. – Муж сбежал, любовник бросил!