При виде Генриха герцог сделал нетерпеливое движение.
Для узника все – подозрение и тревога, и все – радость и надежда.
– Что такое? – начиная тревожиться, спросил Франсуа.
– Ага! – произнес Коконнас, выпуская воздух из легких, как из кузнечного меха. – Черт побери! Это чудесно, ваше высочество, и мне бы очень хотелось познакомиться с этим другом, дабы выразить ему мою признательность.
– Но каковы были ваши намерения, сударь? – спросил Карл. – Стали бы вы действовать силой?
«Эх! Что-то не видать моего почтенного тюремщика! – сказал себе Коконнас. – Признаться, мне очень недостает его».