Екатерина огляделась: вокруг нее лежали трупы и умирающие; по комнате текли ручьи крови; могильная тишина стояла над этой сценой.
– Напротив, герцогиня, вы понятия не имеете, что я боготворю вас. Но я могу любить вас, любить нежно, боготворить, а в свободное время расхваливать моего друга.
Екатерина и герцог Алансонский сделали движение – это было нечто среднее между нервной дрожью и поклоном.
Глаза Ла Юрьера загорелись, как угли, но Коконнас, всецело занятый игрой, этого не заметил.
– Начинайте охоту, а мы подоспеем к дележу добычи.
– Да, да! – произнесла Маргарита с горечью разочарования. – Значит, я не ошиблась... Нет, это уж слишком. И она до крови закусила губы.