Тотчас герцог Анжуйский и Екатерина увидели, как на, клинке распростерлась белая фигура, напоминавшая обряженного в саван покойника.
Привыкший к различным проявлениям гнева несчастных жертв – гнева, который страдания ослабляют, превращая в слезы, – бесстрастный судья сделал знак рукой.
– Все они в вашем распоряжении; берите то, какое вам угодно уничтожить.
– Вы ошибаетесь, дочь моя! Я никого не арестовываю – приказы об аресте отдает король, а не я.
– Попал! – подбегая, крикнул Генрих. – Улю-лю! Улю-лю, де Муи!
– Освободят? – снова переспросила Маргарита, пристально глядя на брата.