– Ни о том, ни о другом, государь, – сказал Генрих. – За чувства моей жены я ручаюсь.
Кормилица пошла исполнять приказание, а Карл, так как было еще рано для осуществления его замысла, сел писать стихи.
– А кроме того, это прекрасное исповедание: оно так просто, так чисто! – подхватил Ла Моль.
– Отец, тут есть еще одно обстоятельство, которое требует, чтобы мы были очень осторожны: ведь вы знаете что королева-мать всюду сует свой нос, но об этом деле она пока ничего не знает, поэтому мы должны все держать в тайне, чтобы королева ни о чем и не подозревала, а то она со своей сварливостью испортит наше дело.
– А я держусь другого мнения: труп врага всегда пахнет хорошо!
– Ну, у меня-то было немного – перстень Анриетты, вот и все.