Карл вошел в комнату. Маргарита с улыбкой направилась к брату.
– Как зачем? Для причастия, – ответил Коконнас. – Думаю, что так.
– Да, тебе, – ответил Карл, – тебе, единственно достойному, а главное – единственно способному справиться с этими распущенными придворными и с этими развратными девками, которые живут чужими слезами и чужой кровью. Мой брат герцог Алансонский – предатель, он будет предавать всех; оставь его в крепости, куда я засадил его. Моя мать захочет умертвить тебя – отправь ее в изгнание. Через три-четыре месяца, а может быть, и через год мой брат герцог Анжуйский покинет Варшаву и явится оспаривать у тебя власть – ответь Генриху папским бреве. Я вел переговоры об этом через моего посланника, герцога Неверского, и ты немедленно получишь это бреве.
– А он с ужасом отверг ваши предложения! Де Муи был ошеломлен.
– Я умираю, а наследника-сына у меня нет, – продолжал он.
– Нет, матушка! – возразил Карл. – Почему вы так думаете?