– Слишком поздно? – спросил мать Генрих Анжуйский.
– Ах да, верно, – ответил Карл, – спасибо, что напомнили. Но я не забыл кое-что другое: как-то раз, когда мы с вами были наедине, вы обещали мне отвечать чистосердечно.
– Государь! Простите мое волнение, – побледнев, как мертвец, возопил герцог Алансонский.
– То есть я обдумываю это. Что делать, если тебе двадцать лет и ты почти король? Клянусь, есть вещи, которые стоят католической обедни!
Странное дело: в ранке появилась капелька крови. Тогда Рене поджег бумажку.
Тем временем Маргарита набросила на голые плечи бархатный плащ.