В то время когда Иванушка, лежа со строгим и вдохновленным лицом, слушал рассказы о том, как Ешуа Га-Ноцри умирал на кресте, финансовый директор "Кабаре" Римский вошел в свой кабинет, зажег лампы на столе, сел в облупленное кресло и сжал голову руками.
Гул прошел по залу. Распорядитель всплеснул руками.
- Безобразие! - ворчал Римский каждый раз, как Варенуха, кладя трубку, говорил:
Администратор почему-то вздрогнул, оглянулся и увидел перед собой какого-то небольшого толстяка, как показалось Варенухе, с кошачьей мордой и одетого в клетчатое.
- Зачем же меня задерживать? - с достоинством ответил Варенуха, просто выясняли дело.
- Это почерк Лиходеева, - наконец выговорил Римский, и Варенуха, глянув ему в лицо, удивился перемене, которая в нем произошла. Римский как будто бы постарел лет на десять. Глаза его в роговой оправе утратили свою колючесть и уверенность, и в них появилась не то что тревога, а даже как будто печаль.