– Мерлин вряд ли обрадуется, если ты заявишь свои права прямо сейчас, – заметила Марта.
Весь дом занимала одна комната. Пол был деревянный, из старых, потрескавшихся досок. Вдоль каменных стен выстроились полки. В дальнем углу, у очага стояло кресло-качалка, а рядом с ним – деревянная прялка. Кресло со скрипом покачивалось – в нем кто-то сидел, хотя я не видел ничего, кроме шали и чепца – так обычно пытаются изобразить фигуру с помощью свертка одеял. На каминной полке лежало несколько вставных челюстей более-менее человеческого размера. Одна казалась совершенно нормальной, с белыми, ровными зубами. Следующая была гнилой, со стертыми резцами и сломанными мостами. Зубы у следующей были заостренными, в зловещих бурых потеках, с застрявшими в них кусками гнилого мяса. Последняя была изготовлена из какого-то сверкающего серебристого металла.
– Неплохо сказано, – заметила, наконец, Мать Зима.
– Тогда чего Зимние спешат? Я хочу сказать, стоит им выждать пару дней, и все карты окажутся у них в руках? Зачем им оставлять вам пространство для маневра?
Призрачный свет моего амулета высветил сначала немного напряженное лицо Билли, а потом и наше ближайшее окружение. Парадная входная дверь исчезла. На ее месте не виднелось ничего, кроме каменной стены.
– Все сходится, – пробормотал я и потащил Мёрфи в узкий проход между полками с автомобильными запчастями. – Сюда, быстро!