Должен был сказать ей, что любишь ее прежде, чем было уже поздно. Не так ли, Гарри?
– Любое заклятие? – тихо переспросил я. – Любое преобразование?
– Что вы имеете в виду под словом «освободиться»?
В нормальном состоянии мое лицо узкое, вытянутое, состоящее сплошь из острых углов. Мои волосы почти черного цвета, и глаза тоже темные. Теперь под ними пролегли серые с розовыми прожилками круги. Темно-серые. Выступающие части моего лица – там, где их не закрывала неухоженная борода – казались острыми как ребро визитной карточки.
– Создают? – потрясенно переспросил я. – Они создают его сами?
Мотыльки роились вокруг единорога, по одному касаясь его блестящей шкуры, и с каждым таким касанием тварь безумела все сильнее. Она вертелась, лягалась, визжала, размахивала рогом, пытаясь отбиться от чужих воспоминаний – похоже, безуспешно.