Лили удивленно повернулась к Хвату. Парень покраснел как рак и – ей-Богу, не вру – принялся ковырять землю носком ботинка.
Я надел-таки браслет и сунул ноги в башмаки.
Я отвернулся от нее. Мне нечего было сказать на это. Желудок мой сжался, и я отодвинул остатки еды.
– Ехиден, – продолжала она так, словно я не говорил. – Злобен. Одержим.
– Сама знаю, – огрызнулась она и тут же взяла себя в руки. – Я знаю, Гарри. Знаю, что он мертв. Знаю, что он ничего больше со мной не поделает – вообще ни с кем другим не поделает, – на мгновение она подняла на меня взгляд, почти посмотрев мне в глаза. Ну, конечно, я вряд ли разглядел бы что-нибудь сквозь ее слезы. – И все равно мне снятся сны. Я знаю все это, но это ничего не меняет.
– Давай, одевай охотничью маску, – посоветовал я. Билли выскользнул из машины и кинул обратно на водительское сиденье свои футболку и треники. Я тоже вылез на землю и отодвинул боковую дверь. Билли, уже в своем волчьем обличии пробежался вдоль автобуса и уселся рядом ждать, пока я нанесу бальзам на глаза остальных Альф.