Его кислая физиономия перекосилась еще сильнее.
– Поговорим позже, – оборвал ее Билли. – Они уже идут! – он опустился на четвереньки и обратился волком, пока мы поворачивались к надвигавшимся воинам-сидхе.
Я остановил «Жучка» в относительной прохладе нижнего уровня многоэтажной стоянки, выбрался из машины и обошел ее спереди, чтобы открыть багажник. Я как раз облачался в свой балахон, когда рядом послышалось лязганье и прерывистый рык раздолбанного мотора. На соседнее свободное место заруливал черный пикап «Форд» модели тридцать седьмого года, с округлыми крыльями и деревянными бортами кузова. Впрочем, ни пятна ржавчины на старой машине не было, и она сияла свежей краской. На задней стенке кабины красовались старый, заслуженного вида дробовик и чародейский посох. С обстоятельностью двадцатитонного динозавра машина остановилась, и мотор, чихнув в последний раз, смолк.
Я оглянулся на Хвата, все еще прижимавшегося спиной к стене, дрожа и прижимая к разбитой губе носовой платок. Мерил продолжала переминаться с ноги на ногу, уставив взгляд в землю.
– И ты платишь за нее пиццей? – с надеждой в голосе спросил Тук.
– Ну что, чародей, я надеюсь, она достаточно красива для тебя? – спросила Мэйв. – Ты даже представить себе не можешь, как много смертных мужчин жаждали обладать ей. И как мало их познали ее объятья.