Он еще ездила к нему – в больницу – в феврале. В марте его выписали, она встречала. От чего лечили, в письмах не значилось. Но Нина выходила – и его, и себя. До апреля, казалось, все наладилось. А в начале апреля опять развернуло их течение.
– Доброе утро! Погода обалденная! Хочу с тобой гулять!
– Рочдельская вот это вот, – сообщил таксист. – Трехгорка. Тута вылазьте.
– Я успею, наверное, в семь дней уложиться.
– В Бельгии премьер на работу на велосипеде ездит, – сообщила женщина сзади.
Во двор дома Илья ворвался на двадцать три минуты позже условленного. Тридцать пятый номер был как средневековая крепость: высоченный сталинский дом-кольцо, все желтый кирпич, по углам башни, для въезда ворота: арка в три этажа высотой, створы сварены из чугунной решетки. Кутузовский проспект не для простого человека возводили. Простой человек и в хрущобную подъездную дверку гладко входит, не зацепится тенью за притолоку.