– Хер твой шифруется, все ключи на Лубянке давно.
– Эта штука будет поважнее истории кино. Блин. Я нервничаю! – и эмодзи нервничал.
Кафе оказалось не кафе, а ресторан; Илья вошел в него как приблудный. Вокруг сидели богатые восточные мужчины в костюмах, девушки заоблачные, за одним столиком неуловимо знакомый актер манерно вещал о каком-то своем кино. Пахло свежим хлебом, при входе была витрина с ювелирными пироженками. Охрана спросила у Ильи, ожидают ли его тут; Илью ожидали.
– Слышь, – сказал он Сереге. – Дай мобилу на минуту.
Встал на колени перед материной кроватью.
В первый раз за утро набрал полную грудь воздуха.