Разъехались створки, вышел человек в синем. Не спеша двинулся к Илье. Лицо ничего не выражало. Можно еще было встать и убежать. Можно было убежать. Илья рыпнулся и встал.
Серега спросил у него – а посмотрел в телевизор. Потом на хлебные крошки. Потом в окно. Ни разу он еще ему прямо в глаза не поглядел, подумал Илья. И даже просто с лица его Серега срывался, дольше секунды не мог удержаться. Скользкое, видно, стало у Ильи лицо.
«Говорит, боится провокации. Подозревает вас».
Стало складываться мозаикой из случайных осколков: «Как тебе такое платье? Оно вроде не очень палевное… Нам надо поговорить. Подойди, пожалуйста. Это важно… Я как раз очень реальная, Петь. И я хочу знать, что нам делать… И как ты собираешься им об этом сказать? А главное, когда?.. Я-то бы дала тебе время, но сам понимаешь…»
– Нин… Я правда клянусь. Это последнее в этом году. От меня не зависит, ты же знаешь! Это ж служба! Что я могу-то?
Посмотрел через одну на яркое солнце. Через деньги не слепило.