Илья погладил пальцем стекло – и промахиваясь между тесно посаженных клавиш, набрал осторожно.
– Ок. Тогда заеду за тобой завтра в семь, если ничего не изменится.
– Петь, с тобой все хорошо? У тебя сегодня целый день телефон отключен, мне что-то неспокойно, – написала она.
Вошла в своем пальто пузырем-парусом, шарф и шапка. Запыхалась. Румяная с улицы, глаза блестят, на плечах снег тает. Только тут Илья понял, что она есть. Что Нина есть: настоящий человек.
На связи, говорил Петя. И вешал на всеобщее обозрение свое фото с другой. Демонстрировал камере, как хозяйски лапает эту другую, кичился ее вульгарностью, хвастался тем, как дешево взял. Нет, он не стереть ее забыл, он ее в лицо Нине тыкал. Бесил ее; может, мстил за что-то – в переписку не вошедшее? Может, просто мучил ее, потому что родился мучителем.
Принялся судорожно себя обшаривать. Достал ключи, позвенел, еще что-то неразличимое. Потом в телефоне крутанул звонки, приставил трубку к уху.